Главная » Дискуссия » История 1. Жанаозен. АЙЖАН ДУЙСЕНБАЕВА

Мы начинаем публикацию материалов известного правозащитника и общественного деятеля, активно помогающего семьям пострадавших и осужденных нефтяников Жанаозена Галыма Агелеуова (на фото). Недавно он закончил написание книги о кровавых событиях в Жанаозене, о ходе позорного судебного процесса, где приведены также множество свидетельств очевидцев и жертв массового расстрела 16-18 декабря в Мангистауской области. Есть желание вскоре перевести эту книгу на английский язык для ее распространения в европейских странах. Мы приводим в этой публикации первую главу книги: «История 1. Жанаозен. АЙЖАН ДУЙСЕНБАЕВА».

Редакция

Айжан – мать, имеет детей. Сама из многодетной семьи, в которой 9 детей. Отец погиб 16 декабря 2011 года во время расстрела в Жанаозене. Сама Айжан обвиняется в совершении преступления предусмотренного частями 2, 3 статьи 241 и частью 2 статьи 321 Уголовного Кодекса Республики Казахстан.

Айжан Дуйсенбаева рассказала об обстоятельствах, при которых была ранена. Она отрицает все выдвинутые против нее обвинения. Она напомнила суду, что ее отец (убитый на площади 16.12.11), и брат (проходит в качестве подсудимого) участники забастовки нефтяников. Айжан к самой забастовке никакого отношения не имела. По ее словам, первоначально ее ни в чем не обвиняли, «но позднее стали вызывать на допросы». На одном из допросов во время следствия следователь Адилов сказал, что девушку привлекут к ответственности, так как ее мать собирается требовать расследования смерти их отца. Из документа из 44-го тома, зачитанного в ходе судебного разбирательства — результаты судебно-медицинской экспертизы трупа погибшего Бекежана Дюсембаева, отца Айжан: «Погиб в результате попадания пули в голову… В результате сквозного ранения поврежден головной мозг…». Все обвинения в убийстве отца Айжан в результате превышения полномочий следователь Адилов в суде отрицал.

Айжан стала инвалидом из-за пулевого ранения, полученного в результате расстрела полицейскими 16 декабря 2011г. Айжан была тяжело ранена на площади: ей автоматная пуля раздробила берцовую кость. Айжан стала инвалидом. Каждый день она добиралась в суд на костылях.

Подсудимая Айжан Дуйсенбаева — сестра Парахата Дуйсенбаева, который по делу «о беспорядках в Жанаозене» также проходил в качестве подсудимого, однако, в отличие от нее, он находился под арестом.

При допросе свидетеля под псевдонимом «Куаныш» выяснилось, что он знаком с одним из подсудимых. Имя свидетеля прозвучало в зале суда. Итак, свидетель «Куаныщ» долго рассказывал, что видел 16 декабря на площади подсудимых Парахата и Айжан Дюсенбаевых. Тогда подсудимый Дюсенбаев попросил точнее сказать, где именно свидетель «Куаныш» видел его в тот день.

К свидетелю обратилась Зияда Утебекова, мать подсудимых Самата и Кайрата Койшибаевых. Женщина попросила «Куаныша» описать, как выглядела в тот день Айжан. Свидетель «Куаныш» ответить не смог. Прозвучал ключевой вопрос с просьбой уточнить время, когда «Куаныш» видел Айжан. «До обеда, до 12.30», – ответил «Куаныш». В диалог вмешалась подсудимая Айжан Дюсенбаева: «Почему ты на меня показал? Я что, тебе подлость сделала? Я же в 12.30 уже в больнице была. Ты что, совсем Бога не боишься?»

Подсудимая Айжан Дуйсенбаева — «поймала» анонимного свидетеля на противоречии:

— Он сказал, что видел Айжан Дуйсенбаеву на площади Жанаозена 16 декабря и что она бросала камни в полицейских. Когда она попросила его уточнить время, когда он ее видел, он ответил, что это было с 12.30 до трех часов. Как выяснилось, Айжан Дуйсенбаева в это время с огнестрельным ранением уже лежала в больнице.

Однако на данные противоречия судья не обратил внимания и не поставил под сомнение показания анонимных свидетелей.
Айжан Дуйсенбаева заявила, что полицейские застрелили ее отца без всякой вины. И что теперь на нее и ее брата пытаются взвалить преступление, которое они не совершали. Айжан Дуйсенбаева в доказательство своей невиновности и того, что у нее не было никаких преступных намерений, рассказала суду, что пришла на центральную площадь Жанаозена 16 декабря вместе с детьми:

— Айжан Дуйсенбаева сказала на допросе, что когда пулей раздробило ее ногу и она упала на землю, то дети подбежали к ней и стали плача говорить: «Апа, что с тобой? Апа, вставай!»

Она сказала, что вначале тело ее убитого отца не выдавали ее матери, а потом ей, Айжан Дуйсенбаевой, следователь сказал, что уголовное дело на нее заводится в отместку за то, что ее мать заявила, что будет жаловаться и требовать расследования убийства ее мужа, чтобы виновных привлекли к уголовной ответственности.

Из показаний данных ею в суде:
Подсудимая Айжан Дюсенбаева:
– В какой одежде я была в тот день?
Свидетель «Арман»:
– Не помню.
Айжан Дюсенбаева:
– Значит, говорите неправду. Почему вы не помогали раненым людям?
Свидетель «Арман»:
– У нас была задача охранять правопорядок.
Айжан Дюсенбаева:
– Когда меня заметили на площади?
Свидетель «Арман»:
– Примерно в 12.30.
Айжан Дюсенбаева:
– Опять неправда! В это время я уже была в больнице.

Показания ее матери Нурсауле Дюсенбаевой:

– 16 декабря стало для моего народа, для моей страны «черной ночью» («еліме, халқыма қара түн ғой»). Тот день начался как обычно. Разве что с утра мой старик собрался ехать на поминки в Актау, кто-то из детей хотел идти погулять на площадь. Парахат, как обычно, пошел к своим бастующим товарищам. У меня девять детей. Ближе к полудню пришло сообщение, что ранена моя дочь Айжан Дюсенбаева. Я очень перепугалась. Кое-как добралась до больницы. А там – уйма раненых ребят, кровь текла рекой. На третьем этаже я нашла дочь. Ноги ее были неестественно выгнуты в разные стороны (показывает руками). Я подошла к травматологу, знаю его давно, и предложила вправить кость дочери, так как сама практикую как костоправ («сыныкшы»). Общими усилиями вставили суставы на место. Как выяснилось позднее, мой старик все это время лежал в этой же больнице уже мертвый. Его мы даже не пытались искать, думали, что он в Актау уехал, и хватились его лишь 18 декабря. Поехала из больницы домой, пришел сын Парахат, заплаканный, шокированный, рассказывал, что было на Алане (для переводчика: это район в Жанаозене), как помогал отправлять раненых людей в больницы. Было страшно слушать. Ночью на улице было шумно, крики, стрельба. Мы перепугались. Я заставила детей обить окна толстыми одеялами, чтобы пули в них застревали. На следующий день я бегала в больницу к дочери, сыновей из дома не выпускала. Мы начали искать мужа. А когда поняли, что он не доехал до Актау, стали бегать по больницам, ГОВД\Городской Отдел Внутренних Дел, ИВС\Изолятор временного содержания. Знакомые полицейские говорили, что осмотрели всех задержанных, но моего старика не видели. Мы нашли его в морге. Под разными предлогами его тело не хотели выдавать, тогда я села у входа в морг и была там до вечера. Ко мне подходили омоновцы, уговаривали уйти, но я упорно сидела, сказала: «Лучше я замерзну, чем оставлю мужа». После этого они все-таки выдали тело. Потом мы начали готовиться к похоронам, и у нашего дома выстроились танки, пришли омоновцы. Люди боялись даже зайти, чтобы выразить соболезнования. Мы всем приходящим раздавали копии справки о смерти мужа, чтобы они показали их в случае задержания. Также я подходила к танкам, там был русский парень, объяснила ему, что мы будем хоронить человека, попросила отъехать, после этого они отъехали немного. Так и похоронили. Потом я пошла по всем правоохранительным органам. Ходила в прокуратуру, ГОВД\Городской Отдел Внутренних Дел, пыталась отдать заявление с требованием расследовать обстоятельства гибели мужа. Но заявление нигде не принимали. Дошла даже до Кабылова (комендант), высказала ему все, что было на душе. Он ответил мне: «Апа, не нужно мне этого говорить». Приехала в Актау, там ходила в ДВД\Департамент Внутренних дел области. Там тоже долго не хотели принимать заявление. Уважаемый судья, считаю, что мою дочь начали преследовать по этому делу из-за того, что мы требовали расследования смерти мужа. У меня только одна просьба, даже если в чем-то она и мой сын Парахат виноваты, то простите их и отпустите.

Свидетели Дамиля Дюсенбаева, Маржан Акбасова рассказали суду, что Айжан не могла участвовать в беспорядках, кидать камни в полицейских, «потому что не дошла до Алана, так как была тяжело ранена в ногу».

Из показаний самой Айжан Дюйсенбаевой в суде:

16 декабря я шла на площадь с мамой и невесткой. Когда подходили к алану, елка уже горела. Я подумала: наверное, электропроводку замкнуло. Потом начались крики. На сцену выбежали какие-то люди. Начали скидывать все. Началась паника. Вокруг носились женщины, пожилые люди, каждый кого-то искал. Мы тоже побежали, вдруг послышались выстрелы. Мы попали в один большой поток. Навстречу вышла колонна полицейских, и передо мной стали падать люди. Все кричат, разбегаются, толкают друг друга, зовут на помощь…Я остановилась и не знала, что делать. Вдруг поучаствовала сильную боль, упала, ко мне подбежала мама и кричит: «У тебя нога подбита!». Я смотрю: моя нога на половину оторвана. Мама со снохой плачут, кричат, просят чтобы я встала, а я не могу встать — кровь хлещет. Я маме кричу: «Я не могу идти, поднимите меня!». Они подымают и падали вместе со мной.

Полицейские уже были близко. Люди вокруг падали от пуль. Мама со снохой убежали. Я их не виню, я их понимаю… Там была паника, кругом кровь, раненые и убитые люди. Возле меня лежал убитый ребенок. Я кричала… Вижу, что полицейские раненных добивают дубинками, испугалась — стала звать на помощь. Ко мне подбежал парень и попытался помочь, но в него попала пуля, кажется в спину. Он упал возле меня, я ему кричу: « Вставай!!!»

Бежали мальчики. Один стал меня поднимать, но у него не хватило сил. Он стал звать на помощь. Подбежали еще пять-шесть таких же детей — школьников. Они меня подняли и понесли. Я ведь тяжелая… еще моя нога подбитая свисает на землю. Они из-за этого не могут быстрее бежать. Тогда один ребенок взял мою свисающую ногу и положил себе на плечи. Вот так… Может, такое и стыдно говорить, но он действительно взял мою наполовину оторванную ногу и положил себе на плечи. Они забежали в какой-то дом, стали стучаться в квартиру. Открыла бабушка, они ей кричат: «Апа, помогите нам!». Она впустила нас в квартиру. Ее муж стал кричать: «Не надо никого заводить! Потом будут проблемы!». Бабушка его остановила: «Надо помочь…» Меня положили на диван. Я апе говорю: уберите ковер, он будет весь в крови. Кровь хлестала, не выносимая боль, мне перевязали ногу, вызвали скорую. В больнице меня положили в коридор, потому что не было места. Я лежала в лужи крови, там столько раненых людей было… Возле меня лежал парень с открытыми глазами. Мне к этому времени сделали укол. Я его спрашиваю, чтобы хоть немного отвлечься от не выносимой боли: «Тебя куда ранило?». Он молчит. Просто лежит с открытыми глазами. Оказалось, он уже был мертв.

Спасибо за труд Ерлану Калиеву, Жанаре Касымбек, Алле Злобиной, Андрею Цуканову и, конечно же, Максу Бокаеву и многим, многим жанаозенцам…

Комментариев пока нет... Будьте первым!

Оставить комментарий


+ восемь = 10